Честь Воина [CИ] - Вита Алая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алрина успела кое-что узнать из подслушанных по вечерам разговоров. Этих разбойников было целое племя. Они называли себя Народ Войны или нарты. Обоз и все, кто к нему принадлежал, назывался Сворой, и главарем её был действительно тот дядька, что спас девочке жизнь, по имени Дарго.
Его и смуглых старших с бляхами в волосах называли «ахсартаги». Бардз, который пытался убить Алрину, тоже был в их числе. Те же, кто не принадлежал к воинам, были вовсе не слугами, а «бытовиками». Многих даже уважали за поддержание повседневной жизни.
Свора направлялась куда-то в Орду, где жили остальные нарты. Правда, ехать было довольно далеко, но никто не торопился. Они рассчитывали поживиться ещё не раз, прежде чем прибыть домой. К ужасу Алрины, поговаривали, что наверняка они доберутся туда только к осени. Она не могла себе представить, чтобы так долго просидеть на фургоне — скорее она сойдёт с ума, как тот мальчик.
По ночам, когда обоз уже давно стоял на месте, Алрину продолжало качать и снилось, что она едет, едет, и никогда не приедет, потому что не едет никуда. Её никто не ждёт, она никому не нужна, и теперь бесконечно будет болтаться на верхушке этого фургона.
Глава 4
Алрина: Новое имя
Однажды всё переменилось. Сначала обоз не остановился на дневной привал, потом свернул с дороги и, хотя поехали медленней, стало сильно трясти. Свора пересекла несколько холмов и после обеда разбила лагерь в большой роще у ручья.
Дарго взял с собой Бардза, ещё нескольких товарищей, и они куда-то ускакали. Оставшиеся же активно занялись запасанием еды: жарили дичь, собирали ягоды, пекли лепёшки.
Ахсартаги вернулись на следующее утро в сопровождении небольшого отряда других воинов, явно из какого-то замка. На щитах у них был герб: летящий стремглав на голубом поле.
После этого у нартов началась другая жизнь — тихая и напряжённая. Свора ехала по бездорожью. Лагерь не разбивали, костры не разжигали. Голоса бытовиков звучали приглушённо, а по вечерам, когда воины возвращались из ставших частыми отлучек, слышалось вжикание и позвякивание стали — все точили и чистили оружие. Останавливались очень поздно, и рано выдвигались в путь. Спали прямо на траве в одеялах, или на телегах — кому где хватало места.
В последнюю ночь совсем не останавливались, а ехали и ехали под полной луной, пока утомлённая Алрина не забылась тревожным сном на своей трясущейся «кровати».
Девочка проснулась от тишины и неподвижности в сером свете раннего утра, и увидела перед собой крепостную стену. Сердечко её учащённо забилось. Что они тут делают? Хотя ответ был очевиден: конечно же, собираются напасть!
Ах, если бы как-то предупредить хозяев замка! Но нартов так много, что защитники вряд ли справятся — замок-то небольшой, поменьше Сарена. Можно только спастись бегством, если есть подземный ход… Хотя мужчины, наверняка, не станут бежать. Мелвин милостивый, они все погибнут, как и её семья! У Алрины спёрло дыхание.
Тут снизу донеслось какое-то странное шипение. Старая карга, которую звали Барама, сверлила её в сумраке взглядом, и казалось, что он ощутим, как касание рук, только очень неприятное касание — не на теле, а где-то внутри.
— Ну что детка, сегодня решится твоя судьба! — Барама говорила тихо, но Алрина слышала её каркающий голос так хорошо, словно карга шептала прямо ей в ухо. — Сейчас здесь станет жарко. Смерть пожнёт свою жатву. Ты помни одно: страх притягивает смерть. Так что не бойся, если сможешь. Поймаешь стрелу — выйдешь из клетки насовсем. Поняла?
Алрина судорожно кивнула. Слова старухи нагнали на неё страха. Осознание того, что сейчас произойдёт с людьми в замке, померкло. До этого момента ей ведь даже не приходило в голову, что может произойти с ней…
Девочка нервно оглянулась. За фургоном собирались лучники. Со всех сторон доносилось жуткое постукивание костяных доспехов. Наверное, слишком тихое для того, чтобы его услышали в замке. А даже если бы услышали, кто поймёт, что это шёпот приближающейся смерти?
Мальчишка, оказавшийся на соседней крыше, обхватил ноги руками и раскачивался всё быстрее, начиная подвывать. После того, как Барама сказала ему несколько слов, звук заглох, как будто парню в глотку затолкали кляп, и осталось лишь еле уловимое гудение.
Алрина подавила вопль, не желая, чтобы и её заткнули, как мальчишку — она была уверена, что это дело рук старухи. Девочку охватила дрожь. Похоже, битва развернётся прямо здесь и сейчас, а их, беспомощных, беззащитных нарочно оставили на самом виду. Нет, это всё-таки не люди, а звери!
Алрина содрогнулась сильнее, но на этот раз не от страха, а от ненависти. Ненависть была кстати — казалось, она поглощает страх. Вот и отлично. Она не может сейчас умереть! И оставить безнаказанным всё то, что случилось с ней и её семьёй. Она выживет. Ненависть ей поможет. Девочка напрягла кулачки, сжимая в них свою ненависть, словно оружие.
Одна повозка вдруг отделилась и покатилась к воротам, словно сама по себе. Присмотревшись, Аина поняла, что со странного, сужающегося к низу фургона убрали борта, а внутри оказался таран под крышей, и теперь его катил вперёд десяток воинов, а за ними трусили ещё человек двадцать, пригнувшись так, чтобы щиты прикрывали спины.
В замке пропел рожок — и из-за фургона тут же полетели стрелы. Воздух запел, и эта песнь внушала одновременно жуть и какое-то странное благоговение. Душа Алрины на долгие мгновения зависла в воздухе, а потом некоторые стрелы с отвратительным чавканьем врезались в тела, и к горлу подкатила тошнота. Девочка сжала кулаки так, что давно нестриженые ногти, впились в ладони, и невероятным усилием подавила эту волну. Только обделаться ей сейчас не хватало.
Через минуту из бойниц стены взвилась ответная стая смертоносных птиц. Алрина смотрела на летящие к ней стрелы широко раскрытыми глазами. В животе порхали мотыльки, в горле пересохло, она забыла, как дышать. Вжик-вжик-вжик! Казалось чудом, что всё пролетело мимо. В груди начала подниматься странная эйфория.
Ещё один залп! И снова все птицы облетели девочку стороной, словно она была заговорённой. Эйфория разрасталась.
Рядом послышался всхлип. Алрина на секунду повернула голову и увидела, что мальчик повалился на пол своей клетки с пером в шее — птица смерти клюнула его. Но нельзя было отвлекаться надолго! Мгновение спустя она снова смотрела на стену и